Чудесен вечер в весеннем распускающемся лесу.
На золоте неба над головою охотника четко чеканится тончайшее кружево веток, унизанных почками, готовыми развернуться. Множество звуков родится в лесной тишине. Вот, прошуршав у ноги, пробежала, скрылась под кочкою мышь. На голых вершинах берез, как бы состязаясь между собою, заливаются весенние прилетные гости — дрозды. Сорвавшись с канавы, поднялся стрелою, заиграл в небе «барашек» — бекас. Тяжело оторвавшись от земли, прогудел, стукнулся о березу жук.
Тихо над лесом спускается вечер.
Положив ружье на колени, спокойно покуривает трубочку охотник. Чутко прислушивается он к бесчисленным лесным звукам, близким и далеким голосам. Все голосистее, все звонче заливаются дрозды. Выше и выше забирается в небо «барашек».
Прелым листом, прошлогодней мертвой травою пряно пахнет земля. В холодных лужах проснулись, неугомонно турлычат лягушки. Кажется, из самой пробу-
Лившейся земли выходит этот неумолкаемый и страстный звук. Вот на закачавшуюся ветку близко присела шустрая птичка, быстрым, ныряющим полетом перепорхнула через поляну.
Озаряя вершины высоких берез, садится за лесом пылающий шар солнца. Тают в небе как бы раскаленные, прозрачные облачка. И еще страстнее, еще голосистее заливаются неугомонные дрозды-певуны.
Пара чирков-свистунков, разрезая вечерний воздух, проносится над головою. Не успеешь поднять ружье, — уж скрылись, промелькнув над кружевными макушками, исчезли из глаз быстрые птицы.
Странный звук раздается в кустах за поляной. Это сорвался, пролетел над деревьями краснобровый, закованный в черные латы крылатый рыцарь — косач. И уж слышится за кустами его боевой клич:
— Чуфф! .. Чуфшшши! ..
Бывают весною особенные вечера. Точно из раскрывшейся пазухи, на прогретых солнцем полянах обдает охотника теплое дыхание пробудившейся земли.
В теплые и тихие весенние вечера тяга обычно начинается рано. Еще не погасли вершины берез, охотник уже слышит знакомый неповторимый звук. Из множества лесных звуков узнает он важное хорканье и быстрое цвирканье приближающейся птицы.
Освещенный лучами закатного солнца, купаясь в золоте вечернего неба, неторопливо забирая крылами, тянет над самой опушкой первый вальдшнеп.
В самом облике вальдшнепа, скрытного лесного кулика, есть что-то прелестное. Необыкновенно легок, изящен его весенний брачный полет. Тончайшим узором расписано оперение. Прекрасны большие темные глаза. На длинный клинок шпаги похож тонкий клюв.
Упавшего после выстрела вальдшнепа даже при свете трудно найти, — так сливается с раскраской прошлогодней листвы его лесное оперение. Нужно иметь зоркий глаз, приметливость опытного охотника, чтобы безошибочно и быстро обнаружить подстреленную птицу, упавшую в кустах.
До самой темноты продолжается вечерняя тяга. Нужно уметь выбрать место, находить и чувствовать верную трассу пролета. У каждого бывалого охотника непременно есть свои заветные места. С открытием сезона спешит такой охотник на излюбленное местечко.
Стрельбу на тяге большинство охотников не считает особенно трудной. Не всегда такое мнение справедливо. В ветреные, холодные дни вальдшнепы тянут быстро, высоко и очень капризно. Подстрелить птицу удается не всякому стрелку.
Для жадного, лишенного поэтического чувства стрелка, оценивающего свои успехи количеством и весом трофеев, охота на тяге, разумеется, большого интереса не представляет. Но особенное чувство испытывает на этой охоте настоящий, чуткий и наблюдательный охотник. На весенней тяге получает он поэтическое наслаждение— свои тончайшие тайны раскрывает перед ним лесная природа!
я тож полюбому схожу..неохота такую красоту пропустить
